Здравствуйте, уважаемые коллеги!
В последнее время все мы переживаем ряд шокирующих событий, и новое назначение на старый пост Эльвиры Набиуллиной у многих может вызывать недоумение. Надо сказать, что я сам долгие годы являлся последовательным критиком действий главы Центробанка, особенно в части постоянной девальвации национальной валюты, но все меняется, и надо признать заслуги Банка России и Минфина по стабилизации ситуации на финансовых рынках и попробовать разобраться с тем, что происходит. Не знаю как вам, но мне с точки зрения оценки рыночной ситуации необходимо найти логическое обоснование происходящих событий и понять, что делать дальше, дабы не совершать ошибок, за которые потом, возможно, придётся дорого заплатить.
Скажу сразу, что я не претендую на истину в последней инстанции и не хочу выступать хреновым пророком, рассказывая читателям, каким будет курс доллара или евро на следующей неделе, а просто постараюсь объяснить, прежде всего себе, что произошло и почему Набиуллина вновь стала главой Банка России.
В среде широкой общественности, незнакомой с банковской деятельностью, суть основных претензий к главе Центробанка сводилась к упрёкам из-за постоянной девальвации курса рубля, что делало население страны беднее. Были вопросы и относительно кредитно-денежной политики банка, которая часто не способствовала развитию экономики страны. Успехи ЦБ на ниве макроэкономического строительства и улучшения качества банковской системы проходили мимо широкой общественности, и, скажем прямо, хвалить действия руководства Центробанка было не принято. Центробанк нужно было ругать, и чем больше его ругали, тем большую популярность набирал ругающий. Такие мелочи, как создание национальной платёжной системы «Мир», системы быстрых платежей, а также национального аналога Swift, воспринимались как само собой разумеющееся и не вызывали бурного восторга у пользователей сети, а зря.
Итак, давайте начнём разбираться с тем, что произошло с начала 2000-х, а ещё лучше с начала 90-х годов, когда Россия подключилась к мировой финансовой системе, основанной на долларе США. Подключилась – легко сказать – но стала зависимой от системы мировых резервных валют, была принята в МВФ, Всемирный банк и другие глобальные организации, построенные США, для удобства пользования США и обогащения США, доминирующих в современном глобальном мире. Присоединившись к международным организациям, Россия приняла и правила игры, по которым эти организации существуют, в том числе бухгалтерский и аудиторский учёт. Это, с одной стороны, открывало для России рынок капитала, поток инвестиций, но и требовало жёсткого подчинения правилам игры, которые часто называют «Вашингтонским консенсусом».
Согласно этим правилам, Россия должна была что-то продать на мировой площадке, получить за это доллары США или другие так называемые резервные валюты. После чего могла напечатать рубли, закупить необходимый импорт и развивать производство, но только в секторах экономики, определяемых международным разделением труда, т. е. в секторе добычи полезных ископаемых. Все высокотехнологические производства были уничтожены, т. к. не могли выдержать жёсткой конкуренции с западными аналогами, получение технологий было закрыто, а инвестиции в них не проводились. Большинство инвестиций шли в добычу полезных ископаемых, прежде всего нефти и газа, и, для того чтобы гарантировать стабильное положение страны, а также возврат кредитов, Россия должна была накапливать резервы в ценных бумагах стран, эмитирующих резервные валюты. Другими словами, нужно было иметь резерв свободно конвертируемых валют и активов, читай государственных долгов, стран, эти валюты печатающих. По сути, все кредиты, выдаваемые Западом на развитие экономики, должны были быть обеспечены золотовалютными резервами для гарантии возврата.
При этом российская экономика позиционировала себя открытой, что привело к уродливым формам, превратив её по сути в экономику оффшорную, когда из страны в безналоговые юрисдикции выкачивались прибыли, что позволяло владельцам бизнеса получать сверхдоходы от своей деятельности внутри России.
В свою очередь, рубль использовался только для внутренних расчётов и имел очень ограниченное хождение даже в среде близких союзников России. Если нефть дорожала, а вместе с ней дорожали и другие природные ресурсы, долларов в страну поступало больше, рубль укреплялся, а его покупательная способность увеличивалась. Если цена нефти снижалась, рубль дешевел, т. к. долларов становилось меньше, а потребность в рубле оставалась прежней и часто даже возрастала. Поэтому рубль дешевел, а его покупательная способность становилась меньше.
Система была очень выгодна олигархам, встроенным в мировые цепочки поставок и мировую финансовую систему. По сути деньги, полученные за продажу российских ресурсов, даже не попадали на территорию России, оставаясь за рубежом, оседая в карманах ограниченного круга лиц по законным и не очень законным схемам.
Инвестиции в производства с высокой добавленной стоимостью в основном были рассчитаны на внутреннее потребление, освоение относительно большого для Европы российского рынка и вывоз капитала за рубеж. Как метко заметил один из управляющих директоров корпорации Black Rock: “Инвестиции – это привилегия, а не право". Мир, построенный по принципам глобализации, зорко следил за тем, чтобы на просторах России не появился конкурент, способный откусить от мирового рынка свой кусок пирога.
Ситуация резко изменилась в 2014 году, когда Крым благодаря событиям, произошедшим на Украине, вошёл в состав Российской Федерации. Коллективный Запад сразу ввёл несколько пакетов санкций, а потом в довершении ко всему цена нефти обвалилась со 100 долларов до 40, что привело к резкому сокращению поступающих в Россию от внешнеэкономической деятельности средств. Рубль обвалился больше чем в два раза, но России удалось избежать социальных потрясений, хотя и не без проблем для большой массы населения.
К слову сказать, тогда же обвалились все валюты стран, так или иначе завязанных на добычу нефти и её переработку. Однако санкционный каток не останавливался ни на минуту, создавая для России финансовые проблемы и одновременно переформатирую экономику Украины под обеспечение и решение военных задач. Таким образом, финансовая система России претерпела значительные потрясения, и в этих условиях Эльвире Набиуллиной пришлось решать ряд задач по укреплению банковской системы, системы расчётов и ряд других очень чувствительных вопросов, причем делать это в рамках существующих правил.
Да, рубль девальвировался при каждом чихе мировой экономики, да, на Россию под различными предлогами накладывали санкции, но задачи решались, золотовалютные резервы росли и трансформировались с целью снижения рисков. С 2015 появилась возможность добавить в систему юань, что и было сделано. Активно увеличивался золотой запас, который к началу 2020 года превысил 2000 тонн. Происходила замена активов, номинированных в долларах США, на резервы в других валютах. Опять же, особо хочу повторить, происходило это все в рамках правил, установленных США. Можно было бы отказаться от этих правил? Наверное, можно, но последствия отказа были бы довольно болезненными, не менее, а, возможно, даже более болезненными, чем это происходит сейчас. К слову сказать, после пандемии тот же Black Rock ставил Россию на первое место среди развивающихся стран по рейтингу надёжности выше Китая, Саудовской Аравии и Катара.
С началом спецоперации западные страны попытались полностью исключить Россию из мировой финансовой системы, арестовали её резервы, а то, что не смогли арестовать, подвергли дополнительным блокировкам, стараясь осложнить работу с золотом. Если бы в 2015 году китайский юань не стал резервной валютой, ситуация была бы ещё печальней, и здесь у нас возникают традиционные вопросы: кто виноват и что делать?
Виновата ли Эльвира Набиуллина в аресте российских резервов? Да, но только отчасти. Возможно, резервы в объёме 620 млрд были и не нужны, и какую-то часть можно и нужно было пустить на развитие экономики. С другой стороны, большая часть этих резервов все равно была бы арестована и предотвратить это в рамках существующей на тот момент мировой финансовой системы не было никакой возможности. Разморозка и возврат золотовалютных резервов – дело не быстрое, но отнюдь не безнадёжное. Решение будет приниматься путём переговоров с каждой отдельно взятой страной, а не с кодлой безликих чиновников из Брюсселя, имена которых через пару лет уже никто не вспомнит.
Передача российских резервов Украине при всем желании не является возможной. По сути, резервы – это долговые обязательства каждой конкретной страны, которые должны быть возвращены в конкретные сроки. Только Франция должна России более 60 млрд евро, и никакая заморозка этого факта не изменит. Как можно передать свой долг и кому? Украине? Т.е. Франция была должна России, а теперь будет должна Украине? Совершенно фантастическое предположение, даже если предположить, что в правительстве Франции все сошли с ума, как это отменит французский долг, который все равно придётся отдавать, даже через 100 лет, и отдавать с процентами.
Однако действия, предпринятые Банком России уже после того, как страна была отключена от мировой финансовой системы, как минимум достойны уважения. Стабилизация валютного курса рубля, ответные меры по заморозке имущества нерезидентов, на сумму в полтора раза больше арестованных резервов, продажа газа за рубли и многие другие шаги, предпринятые буквально в месячный срок, тому блестящий пример. Почему нельзя было сделать этого раньше? Я не знаю, возможно, последствия этого действия могли нанести серьёзный ущерб, возможно, сказалась инертность чиновников, многое чего возможно, в конце концов, не я принимаю решения и мне о них никто не докладывает. Однако если бы этого кризиса не произошло, рубль мог и дальше влачить жалкое существование ещё много лет.
Любой кризис – это возможность, и у рубля появилась возможность стать одной из мировых резервных валют, а у Эльвиры Набиуллиной появилась возможность сделать рубль мировой резервной валютой, собственно, выбор у России небольшой – ну или сразу в рай, а они просто сдохнут.
